Круг Земной - Часть 05 - Сага о Хаконе Добром (1)

Хакон Воспитанник Адальстейна был в Англии, когда он услышал о кончине своего отца, Харальда конунга. Он сразу же собрался в путь. Адальстейн конунг дал ему людей и хорошие корабли и наилучшим образом снарядил его в поездку, и осенью Хакон прибыл в Норвегию. Тут он услышал, что братья его пали в битве, а также, что Эйрик – в Вике. Хакон поплыл на север в Трандхейм к Сигурду хладирскому ярлу, самому мудрому человеку в Норвегии. Его там хорошо приняли, и он заключил союз с Сигурдом. Хакон обещал ему большие владения, если станет конунгом. Они созвали многолюдный тинг, и на тинге Сигурд говорил в пользу Хакона и предложил бондам провозгласить его конунгом. После этого поднялся Хакон сам и держал речь. Тут люди стали говорить между собой, что это вернулся Харальд Прекрасноволосый и снова стал молодым.

Хакон начал свою речь с того, что он просит бондов дать ему сан конунга, а также оказать ему поддержку и помощь в том, чтобы удержать этот сан. В обмен он обещал вернуть им в собственность их отчины. Это обещание вызвало такое одобрение, что вся толпа бондов зашумела и закричала, что они хотят взять его в конунги. Так и было сделано, и трандхеймпы провозгласили Хакона конунгом всей страны. Ему было тогда пятнадцать лет.

Хакон набрал себе дружину и поехал по стране, и вот в Упплёнде стало известно, что трандхеймцы выбрали себе конунга, во всем похожего на Харальда Прекрасноволосого, с той только разницей, что Харальд весь народ в стране поработил и закабалил, а этот Хакон желает каждому добра и обещает бондам вернуть их отчины, которые Харальд у них отнял. Этим новостям все были рады, их передавали друг другу, и они распространялись по всей стране, как огонь по сухой траве. Многие бонды отправились из Упплёнда к Хакону конунгу, некоторые отрядили к нему людей, некоторые послали гонцов, которые должны были передать ему слова и знаменья, все это с целью показать, что они хотят быть его подданными. Конунг принял все это с благодарностью.

В начале зимы Хакон конунг отправился в Упплёнд. Он созывал там тинги, и все, кто только мог, шли к конунгу. На всех тингах его провозглашали конунгом. После этого он отправился на восток в Вик. Там к нему пришли Трюггви и Гудрёд, его племянники, и многие другие и перечисляли обиды, которые они претерпели от Эйрика, его брата. Ненависть к Эйрику становилась тем больше, чем преданнее Хакону конунгу становились люди, и они все смелее высказывали то, что лежало у них на душе. Хакон конунг дал Трюггви и Гудрёду сан конунга и те владения, которыми Харальд конунг наделил их отцов. Он дал Трюггви Вингульмёрк и Ранрики, а Гудрёду – Вестфольд. Но так как они были еще молодыми и малолетними, он назначил благородных и умных мужей, которые должны были править страной вместе с ними. Он отдал им обоим владения с тем условием, которое было в силе и раньше: что им причиталась половина податей и налогов. Весной Хакон конунг отправился через Упплёнд в Трандхейм.

Хакон конунг собрал весной в Трандхейме большое войско и снарядил корабли. Жители Вика тоже выставили большое войско и намеревались соединиться с Хаконом. Эйрик тоже стал набирать войско в середине страны, но дело у него шло плохо, потому что многие знатные люди оставили его и перешли на сторону Хакона. И когда он увидел, что не сможет оказать сопротивление войску Хакона, он поплыл на запад за море с теми, кто еще хотел за ним последовать. Он отправился сначала на Оркнейские острова и там набрал большое войско. Затем он поплыл на юг в Англию и разорял Шотландию всюду, где он приставал к берегу. Он воевал также по всему северу Англии. Адальстейн конунг Англии послал к Эйрику гонцов и предложил принять от него владения в Англии. Он сказал, что Харальд конунг, его отец, был большим другом Адальстейну конунгу, и он делает это в память их дружбы. Конунги вступили в переговоры через гонцов и договорились, что Эйрик получит Нортимбраланд от Адальстейна конунга и должен будет оборонять эту страну от датчан и других викингов. Эйрик должен будет креститься вместе с женой, детьми и всем войском, которое за ним последовало туда. Эйрик принял эти условия. Он крестился и принял правую веру.

Нортимбраландом называется пятая часть Англии. Эйрик жил в Йорвике, где, как говорят люди, было раньше логово сыновей Рагнара Кожаные Штаны. Нортимбраланд был большей частью заселен норвежцами, с тех пор как сыновья Рагнара Кожаные Штаны завоевали страну. Датчане и норвежцы часто совершали набеги на страну, после того как она ускользнула из их рук.[136] Многие названия там в стране даны на северном языке – Гримсбёр, Хауксфльот и многие другие.

C Эйриком конунгом было много народу. Было там много норвежцев, которые приехали с ним с востока, а позднее многие его друзья приехали из Норвегии. Страна у него была маленькая. Поэтому он летом всегда ходил в походы, совершал набеги на Шотландию, Южные острова, Ирландию и Бретланд и там добывал богатство.

Адальстейн конунг умер от болезни. Он был конунгом четырнадцать лет, восемь недель и три дня. После него был конунгом в Англии его брат Ятмунд.[137] Он не терпел норвежцев. Эйрика конунга он не любил, и тогда ходили слухи, что Ятмунд хочет посадить в Нортимбраланде другого правителя. Когда эти слухи дошли до Эйрика конунга, он отправился в викингский поход на запад и взял с собой с Оркнейских островов Арнкеля и Эрленда, сыновей Торф-Эйнара. Потом он отправился на Южные острова. Там было много викингов и морских конунгов, которые примкнули к войску Эйрика. Затем он поплыл со всей ратью сперва в Ирландию и набрал там столько людей, сколько смог. Потом он отправился в Бретланд и воевал там. После этого он поплыл вдоль южного побережья Англии и разорял там земли так же, как в других местах, и весь народ спасался бегством отовсюду, где он появлялся.

Эйрик был человек очень отважный, и войско у него было большое. Поэтому он так полагался на свои силы, что зашел далеко вглубь страны, разоряя ее и преследуя спасающихся бегством. Олавом звали конунга, которого Ятмунд конунг посадил там для обороны страны. Он собрал несметную рать и пошел с ней навстречу Эйрику конунгу. Разгорелась жаркая битва, в которой многие англичане пали. Но на место каждого павшего приходило трое из глубины страны, и после полудня большие потери стали терпеть норвежцы, и многие из них пали. В конце дня пал и Эйрик конунг и с ним пять других конунгов.[138] Называют таких: Гутхорм и два его сына – Ивар и Харек. Пали в битве также Сигурд и Рёгнвальд, а также Арнкель и Эрленд, сыновья Торф-Эйнара. Погибло также много других норвежцев. Те, что спаслись, отправились в Нортимбраланд и рассказали Гуннхильд и ее сыновьям о том, что произошло.

Когда Гуннхильд и ее сыновья узнали, что Эйрик конунг погиб и перед этим разорял страну английского короля, она поняла, что им там не будет мира. Они сразу же собрались к отъезду из Нортимбраланда. Они взяли с собой все корабли, которые были у Эйрика, всех людей, которые захотели последовать за ними, а также все богатство, которое скопилось у них от налогов в Англии или было добыто в походах. Они отправились со своим войском на север на Оркнейские острова и оставались там некоторое время. Там был тогда ярлом Торфинн Раскалыватель Черепов, сын Торф-Эйнара. Сыновья Эйрика подчинили себе тогда Оркнейские острова и Хьяльтланд и брали с них дань. Они проводили там зиму, а летом ходили в викингские походы на запад и совершали набеги на Шотландию и Ирландию. Об этом рассказывает Глум сын Гейри:

Скакуна притока
Он путём на Сканей
Вел, умелый отрок,
Славы ради бранной.
Шёл с мечом и полымем
По Скотланду конунг,
Послал Улль шелома
К Гауту[139] рати давших.
Рьяный друг дружины
Шёл войной на иров,
Соколов валькирий
На пир сокликая.
Фрейр державы кровью
Край меча окрасил,
Одержав над южным
Народом победу.

Конунг Хакон Воспитанник Адальстейна подчинил себе всю Норвегию, после того как Эйрик, его брат, бежал из страны. Хакон посетил в первую зиму запад страны, потом он поехал на север в Трандхейм и жил там. И так как нельзя было рассчитывать на мир, если бы Эйрик конунг нагрянул с запада из-за моря со своей ратью, он держался со своим войском в середине страны – во Фьордах и Согне, в Хёрдаланде и Рогаланде. Хакон посадил Сигурда, хладирского ярла, править всем Трёндалёгом, как раньше Харальд конунг Прекрасноволосый посадил там Хакона, его отца. Когда Хакон конунг узнал, что Эйрик конунг, его брат, погиб, а его сыновья не смеют оставаться в Англии, он решил, что ему теперь нечего их опасаться, и он отправился одним летом со своим войском на восток в Вик. В то время датчане постоянно совершали набеги на Вик и часто наносили стране большой ущерб. Но когда они услышали, что туда прибыл Хакон конунг с большой ратью, все они бежали, кто на юг в Халланд, а те, кто были ближе к Хакону конунгу, вышли в открытое море и потом поплыли на юг в Йотланд. Узнав об этом, Хакон конунг поплыл за ними со всей своей ратью. Когда он приплыл в Йотланд и люди там узнали об этом, они собрали войско, чтобы оборонять свою страну, и решили дать битву Хакону конунгу. Произошла большая битва. Хакон конунг сражался так отважно, что был без шлема и брони впереди стяга. Он одержал победу и преследовал бегущих далеко вглубь страны. Гутхорм Синдри так сказал в драпе о Хаконе:

Влёк владыку к битвам
Вол весла чрез волны.
В буре жён сражений
Бил ютов он люто.
В гневе гнал радетель
Утки браги вражьей
Их, объятых страхом,
Хворью крова Харбарда,[140]

После этого Хакон конунг направился со своим войском на юг в Селунд, преследуя викингов. Он плыл с двумя ладьями по Эйрарсунду. Там он встретил одиннадцать ладей викингов и сразу же вступил с ними в бой, который кончился тем, что он одержал победу и перебил всех викингов. Гутхорм Синдри говорит так:

Двух лишь рысей снасти
Вяз пляса валькирий
К зелёному склону
Селунда приблизил,
А, счастливый славой,
В сваре дис очистил
Одиннадцать коней
Дола ската датских.

После этого Хакон конунг прошел по всему Селунду, грабил народ, одних убивал, других брал в плен, с некоторых брал большие выкупы. Он не встречал никакого сопротивления. Гутхорм Синдри говорит так:

И попрал князь вскоре
Селунд и край Сканей
На сокольих далях,
Ветровых просторах.

Затем Хакон конунг поплыл на восток вдоль берегов Сканей и разорял страну, брал выкупы и подати и убивал викингов, где он их только находил, как датчан, так и вендов. Он проплыл на восток вдоль Гаутланда и разорял там страну и взял с нее большой выкуп. Гутхорм Синдри говорит так:

Принудил в походе
Конунг к дани гаутов.
Там даятель злата
Сражался на славу.

Осенью Хакон конунг вернулся со своим войском, взяв огромную добычу. Зиму он провел в Вике в ожидании набегов датчан и гаутов.

Той осенью конунг Трюггви сын Олава вернулся из викингского похода на запад. Он воевал тогда в Ирландии и Шотландии. Весной Хакон конунг отправился на север страны и поручил конунгу Трюггви, своему племяннику, править Виком и оборонять его и присвоить себе те земли в Дании, с которых Хакон конунг прошлым летом взял дань. Гутхорм Синдри говорит так:

И тогда он чадо
Онарово,[141] конунг,
Друга духа предал,
Лесистое власти
Лишь крушитель крова
Свейгдира[142] от иров
На стволе поляны
Акульей вернулся.

Харальд конунг сын Горма правил тогда Данией.[143] Он был очень рассержен тем, что Хакон конунг разорял его страну, и ходили слухи, что конунг датчан хочет мстить. Но это случилось не так скоро. Между тем, когда Гуннхильд и ее сыновья узнали о раздоре между Данией и Норвегией, они собрались уезжать с запада. Они выдали Рагнхильд, дочь Эйрика, за Арнфинна, сына Торфинна Раскалывателя Черепов. Торфинн остался ярлом на Оркнейских островах, а сыновья Эйрика уехали. Гамли сын Эйрика был несколько старше других, но и он еще не был зрелым мужем.

Когда Гуннхильд приехала со своими сыновьями в Данию, она отправилась к Харальду конунгу, и ее там хорошо приняли. Харальд конунг дал им настолько большие владения, что они могли хорошо содержать себя и своих людей. А Харальда сына Эйрика он сделал своим воспитанником и посадил себе на колено. Он рос при дворе конунга Дании. Некоторые из сыновей Эйрика, когда они стали достаточно взрослыми, добывали себе богатство тем, что ходили походами в Восточные Страны. Они рано стали мужами красивыми, сильными и доблестными. Об этом говорит Глум сын Гейри в драпе о Харальде Серая Шкура.

Покорил даривший
Скальдов ратной сталью
Князь победоносный,
Восточные земли.
По веленью вана
Ссоры стрел звенели
Жала ножен. Конунг
Сек одетых в злато.

Потом сыновья Эйрика стали ходить в походы на север в Вик и разоряли страну там. А Трюггви конунг собирал войско и шел навстречу им. Произошло много битв, и победа доставалась то одной, то другой стороне. Сыновья Эйрика подчас совершали набеги на Вик, а Трюггви – на Халланд и Сьяланд.

Когда Хакон был конунгом в Норвегии, мир царил между бондами и купцами, так что ничто не угрожало жизни или имуществу тех и других. Годы были урожайные и доходные и на суше и на море.

Хакон конунг был человек очень жизнерадостный, красноречивый и простой в обращении. Он был также очень умен и уделял большое внимание установлению законов. Он учредил законы Гулатинга по советам Торлейва Умного и законы Фростатинга по советам Сигурда ярла и других трандхеймцев, которые считались наиболее умными. А законы Хейдсевиса учредил Хальвдан Черный, как уже было написано.

Хакон конунг справлял йоль в Трандхейме. Сигурд ярл приготовил для него пир в Хладире. В первую ночь йоля Бергльот, жена ярла, родила мальчика. На следующий день Хакон конунг окропил мальчика водой и дал свое имя. Мальчик рос и стал могущественным и знатным мужем. Сигурд ярл был любимым другом Хакона конунга.

Эйстейн, конунг в Упплёнде, которого одни называют Могущественным, а другие Злым, совершил набег на Трандхейм и подчинил себе фюльки Эйна и Спарбюггва, и посадил там своего сына, которого звали….[144] Но трандхеймцы убили его. Эйстейн конунг вторично пошел походом в Трандхейм и разорял страну и подчинил ее себе. Он предложил трандхеймцам выбор: взять в конунги его раба, которого звали Торир Гривастый, или пса, которого звали Саур. Они выбрали пса, так как полагали, что тогда они скорее сохранят свободу. В пса они вложили колдовством ум трех людей, и он лаял два слова, а третье говорил. Ему был сделан ошейник и поводок из серебра и золота. А когда было грязно, его свита несла его на плечах. Ему был сделан престол, и он сидел на кургане, как конунг. Он жил в Эйин Идри, а его обычное местопребывание называлось Саурсхауг[145] Рассказывают, что смерть ему пришла от того, что волки напали на его стадо, и свита понуждала его защитить свой скот, он и сошел с кургана и бросился на волков, а она сразу же растерзали его.

Многие другие чудеса творил Эйстейн конунг против трандхеймцев. И от такого бедствия и немирья многие знатные люди бежали, и немало народу ушло со своих земель. Кетиль Ямти, сын Энунда ярла из Спарабу, переселился на восток через Кьёль, и с ним переселилось много народу. Они вырубили лес и заселили там большой край. Он потом стал называться Ямталанд. Внуком Кетиля был Торир Хельсинг.[146] Он вынужден был оставить Ямталанд из-за совершенного им убийства и направился на восток через тамошние леса и поселился там. Много народу переселилось туда вместе с ним. Этот край называется Хельсингьяланд. Он тянется на восток до самого моря. Восток Хельсингьяланда, у моря, заселили шведы. Когда конунг Харальд Прекрасноволосый завоевал страну, много народу бежало из нее, жители Трандхейма и Наумудаля, и тогда тоже возникли поселения на востоке в Ямталанде, а некоторые переселились тогда и в Хельсингьяланд.

Жители Хельсингьяланда совершали торговые поездки в Швецию и платили там все подати, а жители Ямталанда были как бы между странами, и никто не обращал на это внимания, пока Хакон не установил мир, и начались торговые поездки в Ямталанд, и Хакон подружился с тамошними знатными людьми. Они стали приезжать с востока к нему и обещали ему свою покорность, и платили ему подати. Они становились его подданными, так как слышали о нем только хорошее. Они предпочитали иметь своим конунгом его, а не конунга шведов, так как они сами были норвежцы родом, и Хакон конунг дал им законы и учредил в стране право. Так же поступали и все жители Хельсингьяланда, которые были родом из местностей к северу от Кьёля.

Хакон конунг был хорошим христианином, когда он приехал в Норвегию. Но так как вся страна была тогда языческой, и жертвоприношения – в обычае, а в стране было много влиятельных людей, в поддержке которых, как и в любви всего народа, он очень нуждался, он решил скрывать свое христианство. Однако он соблюдал воскресенья и постился по пятницам. Он сделал законом, что йоль должен был начинаться в то же время, что и христианское рождество. Каждый должен был тогда варить пиво из меры зерна под страхом денежного взыскания и праздновать, пока хватает пива. А раньше йоль начинался в ночь на середину зимы и продолжался три дня.

Хакон рассчитывал ввести христианство, когда он настолько укрепится в стране, что подчинит ее себе всю. Пока он склонял к христианству только тех, кто был ему всего ближе. Из дружбы к нему многие тогда крестились, а некоторые оставили и жертвоприношение. Он долго жил в Трандхейме, так как там была наибольшая сила страны. Когда Хакон конунг решил, что заручился поддержкой некоторых знатных людей, достаточной для того, чтобы попытаться ввести христианство, он послал в Англию за епископом и другими учителями христианства, и когда они приехали в Норвегию, он объявил, что хочет ввести христианство во всей стране. Но жители Мёра и Раумсдаля предоставили решение трандхеймцам. Тогда Хакон конунг велел освятить несколько церквей и поставил в них священников. Приехав в Трандхейм, он созвал бондов на тинг и призвал их перейти в христианскую веру. Они отвечают, что хотят передать решение этого дела на Фростатинг и чтобы на этот тинг пришли люди из всех фюльков, которые входят в Трёндалёг. Они обещают тогда ответить на этот трудный вопрос.

Сигурд, хладирский ярл, был ревностным язычником, каким был и Хакон, его отец. Сигурд ярл давал все жертвенные пиры от лица конунга там в Трёндалёге. По древнему обычаю, когда предстоял жертвенный пир, все бонды должны были собраться туда, где стояло капище, и принести припасы, которые нужны во время жертвенного пира. На этот пир все должны были принести также пива. Для пира закалывали всякого рода скот, а также лошадей. Вся кровь от жертв называлась жертвенной кровью, а чаши, в которых она стояла, – жертвенными чашами, а жертвенные веники были наподобие кропил. Ими окропляли все жертвенники, а также стены капища снаружи и внутри. Жертвенной кровью окропляли также людей. А мясо варили и вкушали на пиру. Посредине пиршественной палаты горели костры, а над ними были котлы. Полные кубки передавались над кострами, и тот, кто давал пир и был вождем, должен был освящать полные кубки и жертвенные яства. Первым был кубок Одина – его пили за победу и владычество своего конунга, потом шли кубок Ньёрда и кубок Фрейра – их пили за урожайный год и мир. У многих было в обычае пить после этого Кубок Браги. Пили также кубок за своих родичей, которые уже были погребены. Этот кубок называли поминальным.

Сигурд ярл был очень щедрым человеком. Он совершил то, что доставило ему большую славу: он дал большой жертвенный пир в Хладире и взял на себя все затраты. Об этом говорит Кормак сын Эгмунда в драпе о Сигурде:

Вязам стрел припасы,
Росу бочки к ярлу
Щедрому нет нужды
Брать. В огне сгиб Тьяцци.
Кто пойдет на распрю
Со жрецом, собравшим
Даятелей света
Блат. Добыл Грам злато.[147]

Хакон конунг приехал на Фростатинг, и туда собралось очень много бондов. Когда тинг начался, Хакон конунг стал держать речь и начал с того, что он обращается с просьбой к бондам и свободным хозяевам, могущественным и немогущественным, и вообще ко всему народу, к молодым и старым, богатым и бедным, женам и мужам, чтобы все они крестились и верили в одного бога, Христа сына Марии, и отступились от всех жертвоприношений и языческих богов, соблюдали святость седьмого дня и в него не совершали никакой работы и каждый седьмой день постились. Но как только конунг возвестил это народу, сразу же поднялся громкий ропот. Бонды роптали на то, что конунг хочет отнять у них их работы и говорили, что тогда им нельзя будет хозяйствовать на земле. А батраки и рабы говорили, что, если они не будут есть, они не смогут работать. Есть такой изъян – говорили они – у Хакона конунга и его отца и всей его родни, что они скупы на еду, хотя и щедры на золото. Тут поднялся Асбьёрн из Медальхуса в Гаулардале и так в ответ сказал на речь конунга.

– Мы, бонды, думали, Хакон конунг, когда ты созвал первый тинг здесь в Трандхейме и мы взяли тебя в конунги и получили от тебя обратно наши отчины, что мы схватили небеса руками, но теперь мы не знаем, что и думать: получили мы от тебя свою свободу или ты намереваешься превратить нас снова в рабов, делая нам странное предложение – оставить веру, которой придерживались до нас наши отцы и все наши предки еще в век сожжения и потом в век курганов. Они были гораздо могущественнее, чем мы, но ведь и нам эта вера была до сих пор впрок. Мы так полюбили тебя, что позволили распоряжаться всеми законами и правом в стране. И вот воля наша и решение бондов – держаться тех законов, которые ты сам дал нам здесь на Фростатинге и которые мы приняли. Мы будем все поддерживать тебя и признавать тебя конунгом, пока мы живы, каждый из бондов, кто здесь на тинге, если только ты, конунг, будешь соблюдать меру и желать от нас лишь того, что мы можем для тебя сделать, и что выполнимо. Если же ты будешь настаивать на своем предложении с таким упорством, что ппименишь против нас силу, то тогда мы, бонды, решили все расстаться с тобой и взять себе другого правителя, такого, который позволит нам свободно держаться той веры, какой мы хотим. Выбирай, конунг, между этими двумя возможностями до того, как кончится тинг.

Когда эта речь была кончена, бонды шумно выразили свое одобрение, заявляя, что будет так, как сказал Асбьёрн.

Когда наступило молчание, Сигурд ярл ответил:

– Воля Хакона конунга жить с вами, бондами, в ладу и не допустить нарушения дружбы с вами.

Тогда бонды сказали: они хотят, чтобы Хакон конунг приносил жертвы богам за урожайный год и мир, как делал его отец. Ропот прекратился, и тинг кончился. Сигурд ярл сказал потом конунгу, что тот не должен начисто отказываться делать то, о чем его просили бонды. Он сказал, что отказываться не годится:

– Ибо это, конунг, как Вы сами могли слышать, воля и желание как вождей, так и всего народа. Надо, конунг, тут что-нибудь придумать.

И конунг и ярл договорились друг с другом.

Осенью близко к зиме в Хладире справлялся жертвенный пир, и конунг отправился на него. Раньше у него было в обычае, когда он приходил на жертвенный пир, принимать пищу в небольшом доме вместе с немногими людьми. Но на этот раз бонды стали выражать недовольство тем, что он не сидит на своем престоле, когда пир в разгаре. Ярл сказал, что на этот раз он не должен уклоняться от того, чтобы сидеть на престоле. И конунг сел на свой престол. И когда первый кубок был налит, Сигурд ярл произнес пожелание и посвятил кубок Одину. Он испил из рога и передал его конунгу. Конунг принял рог и перекрестил его. Тогда Кар из Грютинга сказал:

– Почему конунг поступает так? Или он не хочет участвовать в жертвоприношении?

Сигурд ярл отвечает:

– Конунг поступает так, как все, кто верует в свою мощь и силу и посвящают свой кубок Тору. Он сделал знак молота над рогом, прежде чем испить.

В тот вечер все было спокойно. Но на следующий день, когда садились за столы, бонды насели на конунга, говоря, что он должен съесть конины. Конунг решительно отказался. Тогда они попросили его отпить варева из конины. Но он отказался. Тогда они попросили его съесть жира с этого варева. Но он отказался и от этого. Тут бонды стали теснить его. Но Сигурд ярл сказал, что он их помирит, и велел бондам успокоиться. Он попросил конунга разинуть рот над дужкой котла, на которой осел пар от варева из конины, так что дужка была жирная.

Тогда конунг подошел к котлу, положил платок на его дужку и разинул рот над ней. Затем он вернулся на свой престол. Но никто не остался доволен.

На следующий йоль конунгу готовили жертвенный пир в Мэрине.

Когда время приблизилось к йолю, восемь вождей, которые обычно заправляли жертвенными пирами в Трёндалёге, договорились о встрече. Четверо из них были из Внешнего Трандхейма – Кар из Грютинга, Асбьёрн из Медальхуса, Торберг из Варнеса и Орм из Льоксы, а остальные – из Внутреннего Трандхейма – Блотольв из Эльвисхауга, Нарви из Става в Верадале, Транд Подбородок из Эгга, Торир Борода из Хусабёра в Эйин Идри. Эти восемь человек взяли на себя такие обязанности: четверо из Внешнего Трандхейма должны были покончить с христианством, а четверо из Внутреннего Трандхейма должны были понудить конунга к жертвоприношению.

Люди из Внешнего Трандхейма отправились на четырех кораблях на юг в Мёр. Они убили там трех священников, сожгли три церкви и вернулись назад. Когда Хакон конунг и Сигурд ярл приехали в Мэрин со своими людьми, там уже собралось очень много бондов. В первый же день на пиру бонды стали теснить конунга и понуждать к жертвоприношению, и грозились применить силу. Сигурд ярл посредничал между конунгом и бондами. В конце концов Хакон конунг съел несколько кусков конской печёнки и выпил, не осеняя их крестом, все кубки, которые ему подносили бонды.

Как только пир кончился, конунг и ярл уехали в Хладир. Конунг был очень рассержен и сразу же стал готовиться к отъезду из Трандхейма со всеми своими людьми. Он сказал, что приедет в другой раз с большим числом людей в Трандхейм и отплатит трандхеймцам за ту вражду, которую они к нему проявили. Но Сигурд ярл просил конунга не винить трандхеймцев и сказал, что ему не стоит грозить своему народу или воевать с ним и особенно с трандхеймцами, наибольшей силой в стране. Но конунг был так разгневан, что ничего не слушал. Он уехал из Трандхейма на юг в Мёр и пробыл там всю зиму и весну. А летом он собрал войско, и ходили слухи, что он намерен пойти с ним на трандхеймцев.

Хакон конунг уже сел на корабль, и с ним было много народа. Тут он получил известие с юга страны, что сыновья Эйрика приплыли с юга из Дании в Вик, а также, что они прогнали конунга Трюггви сына Олава с его кораблей на востоке у Сотанеса. Они прошли с огнем и мечом по всему Вику, и многие подчинились им. Когда конунг получил эти известия, он решил, что нуждается в войске. Он послал за Сигурдом ярлом, а также за другими вождями, на помощь которых он рассчитывал. Сигурд ярл прибыл к Хакону конунгу с очень большим войском. В нем были и все те трандхеймцы, которые предыдущей зимой всего больше понуждали конунга к жертвоприношению. Сигурд ярл уговорил конунга помириться с ними.

Затем Хакон конунг поплыл на юг вдоль берега. Когда он обогнул мыс Стад, он узнал, что сыновья Эйрика в Северном Агдире. Хакон и сыновья Эйрика направились навстречу друг другу. Они встретились у острова Кёрмт. И те и другие сошли с кораблей и сражались у Эгвальдснеса. Оба войска были очень многочисленны, и битва была ожесточенной. Хакон конунг наступал рьяно, и против него оказался конунг Гутхорм сын Эйрика со своей дружиной, и они обменялись ударами. Гутхорм конунг пал в этой битве. Его стяг был срублен, и много его людей пало вокруг него. Тут войско сыновей Эйрика обратилось в бегство. Они бросились к кораблям и уплыли, потеряв много народу. Об этом рассказывает Гутхорм Синдри:

Расточитель света
Вод свистеть заставил
Стрелы над телами
Асов пляски Скёгулль.
И в той битве насмерть
Ньёрд доски секиры
Ранил Ньёрда плахи
Сполохов сражений.

Хакон конунг пошел к своим кораблям и направился на восток вслед за сыновьями Гуннхильд. И те и другие плыли так быстро, как только могли, пока не достигли Восточного Агдира. Тут сыновья Эйрика повернули на юг в открытое море к Йотланду. Об этом рассказывает Гутхорм Синдри:

Потрясатель нити
Лука пересилил
В сече семя брата
Бальдра ратной стали.
Сани хляби двинув
В битву, пень сраженья,
Вспять погнал он братних
Сыновей во гневе.

Затем Хакон конунг отправился назад на север Норвегии, а сыновья Эйрика оставались долгое время в Дании.

После этой битвы Хакон конунг ввел такой закон: он разделил на корабельные округа все населенные земли от моря и так далеко, как поднимается лосось, и разделил эти округа между фюльками. Было определено, сколько кораблей и какой величины должен выставить каждый фюльк в случае всенародного ополчения, а ополчение должно было собираться, когда чужеземное войско вторгалось в страну. Во время ополчения должны были зажигаться огни на высоких горах, так чтобы от одного огня был виден другой. И люди говорят, что за семь ночей весть о войне доходила от самого южного огня до самого северного округа в Халогаланде.

Сыновья Эйрика много ходили в походы в Восточные Страны, но иногда они совершали набеги на Норвегию, как было написано раньше. А Хакон конунг правил в Норвегии, и его очень любили. Годы были урожайные, и царил мир.

Когда Хакон пробыл конунгом в Норвегии двадцать лет, приплыли с юга из Дании сыновья Эйрика с очень большой ратью. У них у самих было в походах большое войско, но много большим было датское войско, которое дал им Харальд сын Горма. Ветер им очень благоприятствовал, и они отплыли от Вендиля и подошли к Агдиру. Затем они направились на север вдоль берега и плыли днем и ночью. Однако огни на горах не были зажжены по той причине, что было принято зажигать их сначала на востоке, а на востоке ничего не знали о передвижениях врага. Тому, что огни не были зажжены, способствовало также то, что, если они зажигались зря, конунг сурово наказывал тех, кто был уличен в этом. Случалось нередко, что викинги на боевых кораблях плавали вдоль побережья и совершали набеги, а люди думали, что это нагрянули сыновья Эйрика. Тогда зажигались огни, и по всей стране люди брались за оружие. А сыновья Эйрика, если это были они, уплывали назад в Данию, так как не было с ними датского войска, а подчас это были не они, а другие викинги. Хакон конунг бывал тогда очень разгневан, так как затрачивалось много труда и средств, а проку не было. Бонды тоже упрекали себя, если так получалось.

Поэтому в стране ничего не было известно о походе сыновей Эйрика до того, как они уже были в Ульвасунде. Они простояли там семь дней. Тут весть о них дошла по суше на север до Мера. А Хакон конунг был тогда в южном Мере на острове, который называется Фреди, в своем поместье, которое называется Биркистрёнд. При нем не было никого, кроме его дружины и бондов, которых он пригласил на пир.

Разведчики пришли к Хакону конунгу и донесли ему, что сыновья Эйрика стоят к югу от мыса Стад с большой ратью. Тогда он велел позвать самых умных людей, которые там были, и стал советоваться с ними, сражаться ли ему с сыновьями Эйрика, несмотря на их численное превосходство, или уходить на север, чтобы собрать больше войска. Был там один бонд по имени Эгиль Шерстяная Рубашка, теперь уже старый, но когда-то крепкий и могучий и доблестный воин. Он долго был знаменосцем конунга Харальда Прекрасноволосого. Эгиль так ответил на вопрос конунга:

– Я был не в. одной битве с Харальдом конунгом, твоим отцом. Сражался ли он против большего войска или меньшего, он всегда одерживал победу. Но я никогда не слышал, чтобы он просил у своих друзей совета обратиться в бегство. Такого совета не дадим тебе и мы, потому что мы считаем тебя надежным вождем, и на нас ты можешь положиться как на воинов.

Многие другие поддержали эту речь. Конунг сказал, что и он предпочитает сразиться с таким войском, какое ему удастся собрать. Так и было решено. И конунг велел вырезать ратную стрелу и разослать ее во все стороны, чтобы собрать возможно больше войска. Тогда сказал Эгиль Шерстяная Рубашка:

– Я одно время боялся, что из-за этого долгого мира я умру на своей соломенной постели от старости. Но я бы предпочел пасть в битве, сражаясь в войске моего вождя. И теперь, может быть, так и случится.

Сыновья Эйрика поплыли на север к мысу Стад, как только выдался попутный ветер. И когда они обогнули Стад, им стало известно, где Хакон конунг, и они поплыли ему навстречу. У Хакона было девять кораблей. Он расположился под скалой Фредарберг в проливе Феэйарсунд, а сыновья Эйрика расположились к югу от скалы. У них было больше двадцати кораблей. Хакон конунг послал к ним гонца с предложением сойти на берег и с сообщением, что он разметил орешниковыми жердями поле боя на Растаркальве. Там было ровное и большое поле, а над ним – длинный и невысокий холм. Сыновья Эйрика сошли с кораблей, пошли к северу через хребет с внутренней стороны скалы Фредарберг и вышли на поле Растаркальв. Тут Эгиль попросил Хакона конунга дать ему десять человек и десять знамен. Конунг так и сделал. Тогда Эгиль со своими людьми пошел к холму и поднялся на него, а Хакон вышел на поле со своим войском. Он велел поднять знамена и построиться и сказал:

– Построимся побольше в длину, чтобы они не смогли окружить нас, даже если у них больше войска.

Так и сделали, и грянула битва, жаркая и ожесточенная. А Эгиль велел поднять те десять знамен, которые у него были, и приказал людям, которые их несли, подойти возможно ближе к гребню холма и держаться подальше друг от друга. Они так и сделали и поднялись почти до гр(удалено цензурой) холма, как будто они хотели напасть с тылу на войско сыновей Эйрика. Те, кто стояли сзади всех в войске сыновей Эйрика, увидели, что много знамен виднеются над гребнем холма и быстро движутся, и решили, что за знаменами идет большое войско, которое хочет зайти им в тыл и отрезать их от кораблей. Поднялся страшный крик. Каждый сообщал другому, что происходит. Тут началось бегство. Когда конунги увидели это, они тоже обратились в бегство. Хакон конунг и его войско бежали за ними по пятам и перебили много народу.

Когда Гамли сын Эйрика поднялся на хребет над скалой, он оглянулся и увидел, что их преследует только то войско, с которым они раньше сражались, и что все это – только военная хитрость. Тогда Гамли конунг велел трубить сбор и поднять знамена и построил войско. И все норвежцы построились, а датчане бежали к кораблям. И когда. Хакон конунг подошел со своим войском, снова разгорелась ожесточенная битва. Но теперь у Хакона конунга было больше войска. Дело кончилось тем, что сыновья Эйрика бежали. Они пустились на юг с хребта, а часть их попятилась на юг на скалу, и Хакон конунг преследовал их. К востоку от хребта там ровное поле, а на западе хребта – скала и крутой обрыв. Люди Гамли попятились на скалу, и Хакон конунг так отважно наступал на них, что он многих убил. Другие прыгали на запад со скалы и тоже были убиты. Конунг не прекратил преследования, пока все до последнего не были мертвы.